blau_kraehe в "Эксперименты на людях". Весной этого года немецкие СМИ выдали очередную разоблачительную сенсацию о том, как западные концерны проводили в ГДР "эксперименты на людях"; эта сенсация дошла и до российских СМИ и распространялась в них.
Тогда мне было немного не до того, но лучше поздно, чем никогда. Я перевела статью из "Юнге вельт", вышедшую в мае 2013.
Итак, вся правда об "экспериментах на людях".
Тогда мне было немного не до того, но лучше поздно, чем никогда. Я перевела статью из "Юнге вельт", вышедшую в мае 2013.
Итак, вся правда об "экспериментах на людях".
http://www.mfs-insider.de/Presse/MV.htm
Затем произошло то, чего мало кто ждал: берлинский Сенат - который к тому моменту управлял территорией от Панкова до Целендорфа - был так же шокирован, как и многие читатели Шпигеля, и создал проверочную комисию.
...СМИ открыли новый скандал в отношении ГДР. "Западные фармакологические концерны применяли в клиниках ГДР неиспытанные лекарства", - задает тон Шпигель. "Более 50 000 пациентов служили объектами экспериментов, часто не зная об этом. Эксперименты на людях до сих пор не раскрыты". От бульварного "В ГДР тестировали наркотики на младенцах" в "Берлинском Курьере" в понедельник - до листка МЛПГ "Роте фане" ("западные фармаконцерны систематически проводили в ГДР эксперименты на людях") - все включились в игру. Во вторник вопросом занялось федеральное правительство. Поставленная им боевая задача: переработка последствий диктатуры СЕПГ не должна ограничиваться только темой штази!
Тема эта не нова. Но почему-то нынешний Шпигель не обращается к собственному же изданию 4 февраля 1991 года. Ведь там впервые зашла речь о тестировании медикаментов: тогда гамбургский Магазин написал: "Это русская рулетка. Грязные гешефты с западными фарма-концернами принесли режиму СЕПГ миллионы". В леденящей душу истории на целую полосу говорилось далее: "Государство СЕПГ на этих экспериментах на людях заколачивало миллионы в твердой валюте. (...) Западные фармаконцерны весьма охотно хватались за предлагаемый им шанс, проверить агрессивные и часто еще не допущенные к использованию препараты в клиниках ГДР на эффективность и побочные действия". Эксперименты на людях, говорилось там, относятся к омерзительнейшим гешефтам, "с помощью которых режим СЕПГ обеспечивал себе срочно необходимую валюту". Фирма "Берлинер Импорт&Экспорт гмбх" организовывала "сговор, выгодный обеим сторонам". "Главным боссом этой фирмы был человек, который постоянно должен был обеспечивать ГДР западными марками или долларами - полковник штази Александер Шальк-Голодковски. (...) Исследовательские лаборатории Запада поставляли медикаменты, которые затем вводились и принимались: бета-блокаторы, антидепрессанты, цитостатики, а также действующие вещества из генетических лабораторий. Так, Марбургская лаборатория Берингверке с июня 1987 по октябрь 1989 года испытала на 21 гражданине ГДР антираковое средство пирарубицин. Пациентов рвало, и они теряли волосы".
Проверка Сената.
Затем произошло то, чего мало кто ждал: берлинский Сенат - который к тому моменту управлял территорией от Панкова до Целендорфа - был так же шокирован, как и многие читатели Шпигеля, и создал проверочную комисию.
Задача для этой комиссии была сформулирована четко: "Упреки, поднятые прессой, по поводу того, каким образом проводились в бывшей ГДР в восточно-берлинских больницах проверки лекарственных средств, поставляемых преимущественно из старой ФРГ, заставляют правление Сената проверить эти упреки". В комисию вошли фрау профессор доктор медицинских наук Маттайс -председатель этической комиссии врачебной палаты Берлина; доктор медицинских наук Петерс, сотрудник управления здравоохранения Сената; профессор доктор медицины Прокоп, бывший руководитель института судебной медицины Гумбольдт-университета; профессор доктор медицины Копер, руководитель отделения нейропсихофармакологии в психиатрической клинике FU, а также шеф западно-берлинского института информации о лекарственных средствах Ульрих Мёбиус. Последний констатировал в Шпигеле (номер 6/1991 год): "Пациенты в ГДР, очевидно, использовались как дешевые подопытные кролики".
Комиссия работала несколько месяцев и наконец составила заключение. Решающая фраза протокола на 8 страниц, подписанного также Мебиусом, гласит: "Вид так называемой двойной слепой пробы с плацебо, при которой и врач, и пациент не знают, получает ли последний реальное подлежащее проверке лекарственное средство или макет без действующего вещества - то, что в одной из газетных статей обозначалось как "русская рулетка" - согласно высказываниям опрошенных врачей применялось лишь тогда, когда не существовало общепринятой для этого случая стандартной терапии. Это в целом соответствует обычному положению дел". Затем следовало осторожно сформулированное "признание":
"Следует признать позитивным, что СМИ уделяют внимание проблеме проверки лекарственных средств, особенно если они направляют интерес общественности на действительные или предполагаемые нарушения правил. То, что некоторые публикации - написанные, разумеется, непрофессионалами - попадают мимо цели, и то, что нынешняя политическая ситуация влияет на общую картину - вполне объяснимо. Потому при проведении исследования и оценки материалов мы действовали особенно тщательно, чтобы без предубеждений оценить реальное положение дел, с учетом общих условий и фона. (...) Информация, собранная комиссией, не дает никаких оснований предположить, что при клинических испытаниях лекарственных средств в бывшей ГДР применялись принципиально иные масштабы и методы, нежели в старой ФРГ".
Невозможно сформулировать критику СМИ более четко.
Между прочим, Сенат также потребовал от комиссии сформулировать разъяснение для прессы. Там говорилось: "тщательное изучение (...) позволяет понять, что эти методы (подразумевались методы проверки лекарств в ГДР) не только не отставали от правил, принятых в законе о лекарственных средствах ФРГ, но в некоторых пунктах даже превосходили их. Так, к примеру, в бывшей ГДР каждое клиническое исследование лекарственных средств требовало позитивного вотума (центрально организованной) комиссии экспертов и формального разрешения министерства здравоохранения".
Лишь мелочи заслуживали критики
Из доклада о расследовании можно было, кроме того, узнать, что в ГДР ни один производитель фармацевтической продукции не мог напрямую установить контакт с какой-либо больницей: "В начале клинического испытания лекарственных средств в бывшей ГДР, как правило, не стоял - как это обычно бывает в западных странах- прямой контакт между производителем (фармацевтическое предприятие) и врачебным руководителем ипытаний, но производители подавали заявки на испытания в центральное государственное учреждение, известное как фирма Берлинер Импорт и Экспорт гмбх (БИЭГ). Это учреждение предлагало профильные институты (больницы и исследовательские институты) для проведения испытаний. Руководитель испытаний затем мог повлиять на план испытаний, напрямую контактируя с производителем. (...) Оплата за испытания не поступала - в отличие от Запада - руководителю испытаний, а шла в БИЭГ (валютные поступления). В тот институт, где проводились испытания, если и переводились денежные средства, то лишь очень небольшие. Информации о поступлениях оплаты в БИЭГ не давалось. (...) Интерес врачей-испытателей заключался в том, чтобы получить доступ к определенным новым медикаментам, которых у них не было, а также в возможности поездок, в том числе, зарубежных, где они могли рассказать о результатах испытаний. (...) Разъединение привлечения клиентов и проведения испытаний с точки зрения защиты пациента и пробанда имеет преимущество, поскольку между предприятием и проверяющим врачом включается еще одна инстанция, которая уничтожает возможность премий, ориентированных на число пациентов, а эти премии являются весьма обычной мотивацией для испытания новых лекарств...(...) Упреки, поднятые пресой, в отношении "дырявого законодательства ГДР", "не могут быть подтверждены ввиду представленных соображений и фактов (...) В противоположность требованиям действующего сейчас во всей федеративной республике закона о лекарственных средствах, который предусматривает всего лишь обязательное извещение о клинических испытаниях, в ГДР такие испытания требовали допуска министерства здравоохранения".
Комиссия Берлинского Сената обнаружила также недостатки в практике ГДР: "С другой сороны, тот факт, что центральное распределяющее учреждение получало валютные поступления за проверку лекарственных средств, нельзя не считать сомнительным. Это четко можно увидеть в письме председателя центральной комиссии экспертов по обращению с лекарственными средствами (ZGA) от 6.6.1986 заместителю министра здравоохранения, в котором стоит: "реальная проблема возникает (также) тогда, когда ожидаемая польза от клинических испытаний не состоит ни в научной новизне, ни в прогрессе медицины, но исключительно в чисто экономическом преимуществе (валюта)... В таком случае действия правления ZGA всегда подвергаются тщательной проверке, совместно с консультационным бюро". Из этой цитаты можно видеть, что существовало понимание проблемы".
Резюме: комиссия в течение 4 месяцев интенсивного расследования нашла лишь мелочи, которые можно было бы подвергнуть критике, идеи "бесчеловечных экспериментов на людях" были полностью опровергнуты Берлинским Сенатом.
Разумеется, сегодняшний Шпигель предусмотрительно не упоминает об этом ни одним словом.
