2 ноября 1940 года Берия сообщил Сталину, что в лагерях НКВД содержится 18 297 военнопленных, в том числе два генерала, девять полковников и подполковников, 222 майоров и капитанов, 691 поручик и подпоручик. По мнению наркома подавляющее число военнопленных могло быть использовано для организации польской воинской части.
Данное предложение стало сверхактуальным уже через восемь месяцев.
30 июля 1941 года в Лондоне непреклонный и агрессивный Владислав Сикорский подписал с послом СССР Иваном Майским соглашение о восстановлении дипломатических отношений, что засвидетельствовали британский министр иностранных дел Энтони Иден и премьер-министр Уинстон Черчилль.
Инициатива снова была советской, 3 июля Майский получил телеграмму из Москвы, в которой говорилось, что «мы стоим за создание независимого польского государства,…включая некоторые города и области, недавно отошедшие к СССР».
При этом предлагалось обсудить вопрос о совместной борьбе против гитлеровцев.
Поляки тут же принялись торговаться о границах и склонить их к деловому разговору о создании национальных воинских частей удалось с большим трудом. Количество военнопленных советской стороной тогда было обозначено в 20 тысяч человек — «остальные отпущены или разбежались».
Так что, как мы видим по цифрам, с ноября 1940 по июль 1941-го никого не расстреливали.
В конечном итоге, как сообщал Майский в НКИД 11 июля, удалось (среди прочего) согласовать создание польской армии, составляющей автономную единицу, возглавлять ее должен командующий, назначенный польской стороной по согласованию с советской, а подчиняться в оперативном отношении она должна Верховному Командованию СССР.
Так появилась «армия Андерса», костяком которой стали именно военнопленны[Spoiler (click to open)]е офицеры.
К 12 сентября 1941 года в призывные комиссии прибыли 24 828 бывших военнопленных — даже больше, чем сообщалось. Сформированная, обмундированная, вооруженная и накормленная за счет Советского Союза, польская армия брела с севера на юг целый год, раздувшись почти до 100 тысяч человек (вместе с членами семей), пока не была выведена в Иран, так и не вступив в бой.
Причем для финансирования всех этих мероприятий польскому правительству был предоставлен беспроцентный заем в 65 миллионов рублей, после 1 января 1942 г., увеличенный до 300 миллионов рублей. А помимо — более 15 миллионов рублей безвозвратных пособий офицерскому составу. В ответ на столь масштабное мошенничество «кровавый режим» ограничился обиженной нотой.
А в 1943 году состоялась вторая попытка создания национальной части — 1-й польской дивизии им. Тадеуша Костюшко.
нее вошли все, кто остался. А после освобождения Левобережной Украины личный состав начал пополняться этническими поляками, оставшимися на оккупированной территории. Документы призыва и личные карточки погибших, сохранившиеся в районных военкоматах Киевской области и изученные автором, это подтверждают.
Командирами дивизии и их заместителями, начальниками штаба, политработниками и капелланами (они нормально уживались вместе) были только польские офицеры. От уровня командира батальона и ниже их уже не хватало и около 40% руководящих должностей занимали офицеры РККА. Тем не менее и здесь костяк командования составили те, кого, по идее, расстреляло НКВД.
Первый командир, полковник Зигмунт Берлинг, в свое время окончил академию генштаба Польши. А в интервью газете «Красная Звезда» от 13 мая 1943 г. писательница Ванда Василевская, представлявшая «Союз польских патриотов в СССР» с гордостью сообщала:
«Дивизия будет польской не только по своему составу, но и по своему существу. Все ее офицеры — поляки, команды будут отдаваться на польском языке, гимн — польский. Солдаты и офицеры принесут присягу на верность, польскому народу. Они оденут форму польской армии 1939 года. Знамя польской дивизии будет двухцветным — белым и красным — национальным знаменем Польши. На знамени будет красоваться орел времен династии польских королей Пястов, когда Польша вела войну против немцев».
По материалам https://ukraina.ru/history/20200721/1028308177.html
